«Прошло немало лет как нет войны»

Лето 1941года. Взрослые были заняты делами, босоногая ребятня беззаботно носилась по улицам. Мальчишки то и дело взбирались на тополя, представляя себя капитанами на рубке корабля. Ничто не предвещало беды. Пацаны первые заподозрили неладное. В очередной раз карабкаясь на дерево, они заметили неподалеку солдат. Черная одежда, чужая речь. Слетев с тополей, дети стремглав ринулись к взрослым. Война! Черные колонны мотоциклов, грузовиков, танков темной вереницей потянулись через село. Немцы заходили в каждый дом, в первую очередь, забирая молодых девушек и парней. Они одни из первых узнали, что значит плен.

УБЕЖИЩЕ

Отец Надежды Филипповны в 1939 году был ранен на финской войне. Поэтому в 1941 году, когда началась война, ему дали бронь. Но после, он все же отправился защищать Родину. Мать Нади осталась с четырьмя детьми: трое на руках, один под сердцем. Дочки даже не знали, что в скором времени у них появится братик. Думали, что матушка просто кушать больше стала. Рожать сына пришлось в сарае. Многодетную семью выгнали из дома, а кухню немцы использовали для своих нужд: парили, варили. Последнюю свинью, курицу отнимали у сельчан. В соседский сарай поставили своих лошадей. А жила там старая бабушка. Ей было уже лет 90 и фашистов она не боялась, только говорила: «Я старая, на что я им?». Бесстрашной старушке пришлось принять роды. Перед уходом на войну, отец Надежды Филипповны успел вырыть для семьи бомбоубежище. Там они прятались во время бомбежек и очередных набегов немцев. Бабушка-соседка, сообщала: «Наши пришли, выходите, или, наоборот — сидите, еще бомбят». О любой надвигающейся угрозе по возможности односельчан предупреждали партизаны.

ПАРТИЗАНЫ

«История войн не знает ни одного примера, когда партизанское движение сыграло бы такую роль, как в последней войне. По своим размерам оно представляет собой нечто совершенно новое в военном искусстве». Это слова одного из гитлеровских генералов, на практике ощутившего мощь партизанских ударов.

На оккупированной территории Украины в 1941-1944 годах активно действовали 3992 подпольных партийных комитета, 558 подпольных комсомольских и молодежных организаций и групп, в которых принимало участие свыше 103 тысячи подпольщиков. Вооружённую борьбу с врагом вели 46 партизанских соединений и 1993 партизанских отряда, бригады и разведывательно-диверсионные группы численностью 518 тысяч партизан.

Родной дядька Надежды Филипповны был начальником одного из партизанских штабов. Ее мать каждый день пекла для подпольщиков хлеб, собирала одежду и все необходимое. «Они приходили всегда ночью, — рассказывает баба Надя, — стучали по-особенному, с паролем. Мне тогда было пять лет, старшей 10, а меньшей три годика». Несколько раз партизанам удавалось выгнать оккупантов из родного села, но они вновь возвращались. В доме Надежды Филипповны они побывали не раз и не два. Врывались и, тыкая в лицо автоматом, задавали вопрос: «Ты «рус» или «крас»?». Если «крас» — значит коммунист, таких расстреливали на месте. Потом обязательно интересовались хозяином, искали мужчин по всему дому, рыскали оружием под кроватями и шкафами. Забирали все съестное, что находили. Кроме топленого сала. Поэтому куски старались сразу перетопить.

ЖЕСТОКОСТЬ

БЫЛА СПЛАНИРОВАННОЙ

В дневнике Франца Гельдера, начальника Генштаба сухопутных войск Германии, есть запись по итогам заседания с Гитлером в начале 1941 года: «Война будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке жестокость является благом на будущее». Более всего ужас вызывала жестокость и бесчеловечность фрицев в отношении евреев. Так было в Гайсине. Выжили единицы. Остальных, наголо раздетых, бросили в заранее вырытый ров и, прострочив автоматной очередью, закидали землей. Многие жители впоследствии с ужасом рассказывали, что еще три дня спустя в том месте шевелилась земля. Несчастные, которые оказались снизу долго оставались живы...

ОДНИ

В 1942 году молодая мать тяжело заболела и умерла. На три года маленькие дети остались одни. Писали письма отцу... Но до адресата они не доходили. Как потом оказалось, раненого солдата берегли от переживаний сотрудники госпиталя, в который он попал после очередного ранения. Двумя годами раньше в 40-ом году семья похоронила бабушку, маму отца. Сельский Совет села Гранов пошел на хитрость. Они отправили в госпиталь официальную телеграмму с текстом: «Твоя жена выехала до твоей родной матери». Только тогда мужчина догадался, что жена умерла.

ВЕСНА

«В 1943 году у нас в районе был бой. Много раненых, погибших. А весной, когда пришла пора сеять, собрали нас всех и старых, и малых, — с дрожью в голосе вспоминает Надежда Филипповна. — Пришло шесть машин с солдатами нам на помощь. Война в тот год еще не закончилась, но Гайсинский район уже освободили. Нас всех посадили в машину и вывезли в поле. После боя в тех местах, где взрывались бомбы, остались воронки, ямы. И солдаты кругом мертвые. Нам пришлось убирать их с поля.

НУЖДА

«В 1945 году 25 декабря отец вернулся домой. На костылях, с палкой и чемоданом. Я в это время уже пошла в первый класс». После войны трудные годы были. Брата матери, который партизанил, ранили, и еще война не закончилась, как его выбрали председателем села. Когда вернулся, мы жили в доме бабушки. Помню, он написал фронтовому другу письмо: «Приехал, четыре стены, четверо детей и ни кусочка хлеба». Друг ответил, что у них полегче живется и пригласил к себе. Так, в 1946 году мы переехали в Волынскую область».

Тяжело приходилось всем. Ели лебеду и крапиву. Глава большой семьи, работал, где мог, калымил. Его очень беспокоила нога, до конца жизни из ранений выходили осколки. За работу каждый платил, кто зерном, кто салом. Так и прожили.

«А потом начали организовывать колхозы. И у папы запросили документы на всю семью,- продолжает баба Надя, — он поехал на Родину, в Винницкую область, взял свидетельства и увидел, что голодовки там уже нет, люди живут хорошо, зарабатывают. И мы вернулись назад».

НА ВОСТОК

«Однажды отец по делам поехал в Гайсино, а там шла вербовка на Дальний Восток. Семь семей, завербовали в Амурскую область. В Октябрьский район село Смирновка. Дали подъемные, ссуду, колхоз дом построил. И все мы пошли работать на ферму. Меня в бригаду на мелкие работы взяли, сначала на посевную, на посадку, потом на уборку, на комбайн».

Зимой Надя работала дояркой, вместе со старшей сестрой. Младшая устроилась почтальоном. Брата взяли пастухом в колхоз. Затем он поступил в училище на тракториста комбайнера высокого класса в Райчихинске. Немного поработав после учебы, он ушел в армию. А после армии, как пришел, отца уже не было. Он умер в 1966 году. Мы с сестрами к тому времени уже все замуж повыходили».

В Смирновской школе в то время было четыре класса. А в Ромнах десятилетка. Посоветовавшись, новая семья решила, что надо ехать туда, где десять классов, чтобы дети получили образование и не скитались по общежитиям.

- И мы переехали к сестре мужа. Вскоре нам дали квартиру на улице Пионерской. Октябрьская тогда еще тайгой была. Несколько домов привезли готовыми из Шимановска. В 1966 году, в июне, получили квартиру в которой и живу по сей день.

О ЖИЗНИ

Муж Надежды Филипповны работал сначала шофером, трактористом, а потом на хлебозавод перешел. «Я неграмотная, специальности нет. Сразу пошла на маслозавод, но времени не хватало на детей, на хозяйство. Уволилась. Потом работала санитаркой в больнице, в акушерском отделении. Три года отработала и устроилась в «трикотажку» в КБО. По сокращению кадров, спустя пять лет, ушла оттуда и вернулась на хлебозавод. Еще пять лет прошло, когда по состоянию здоровья доктор порекомендовал перейти на легкий труд. Нашла работу уборщицы в администрации. Там проработала 18 лет».

Сегодня у Надежды Филипповны большая дружная семья. Два сына, дочь, внуки и правнуки. Но те годы навсегда останутся в памяти детей, которые выжили не благодаря чему-то, а вопреки всему!..